Назад   http://rshew-42.narod.ru

Оборонительная операция войск Калининского фронта в июле 1942 г.

Герасимова Светлана Александровна - кандидат исторических наук,
научный сотрудник Тверского государственного объединенного музея.

Изд.: Военно-исторический архив № 23 стр. 18-56
При работе над данной темой автор не смогла использовать многие документы и карты военного времени, хранящиеся в ЦАМО, так как для рядового исследователя доступ к ним ограничен. Исследование темы будет продолжено.
Официальная советская историография писала об этой операции мало. В 12-томной «Истории второй мировой войны» написано следующее: «Гитлеровское командование предприняло также в полосе группы армий «Центр» частную наступательную операцию «Зейдлиц» с целью отвлечь резервы Советской Армии и улучшить оперативное положение своих войск. Она была начата 2 июля 9-й немецкой армией против 39-й армии Калининского фронта, занимавшей выступ в районе города Белый. Противник нанес удар по самой узкой части коридора, связывавшего эту армию с основными силами фронта. В итоге врагу удалось прорвать оборону армии, перерезать коммуникации и окружить ее соединения. Более трех недель продолжалась мужественная борьба воинов 39-й армии, стремившихся вырваться из вражеского кольца. Отдельным частям и подразделениям удалось выйти из окружения на участках южнее и севернее города Белого в полосе 30-й и 22-й армий. Важный плацдарм советских войск юго-западнее Ржева был потерян» 1.
В других работах по истории войны, воинских соединений, воспоминаниях ведущих полководцев о событиях июля 1942 года в районе города Белый писалось в соответствии с нормативами советско-коммунистического подхода к описанию военной истории: о неудачах и поражениях - либо никак, либо мельком, неконкретно,завуалированно, причем, даже в работах по истории конкретных частей или родов войск. В основном, давалась похожая на изложенную выше информация о проведении войсками немецкой группы армий «Центр» операции «Зейдлиц» по очищению своих тылов от оставшихся здесь с зимы частей 39-й армии и 11-го кавалерийского корпуса Калининского фронта. Говорилось о том, что советским войскам пришлось драться в окружении. Даже в неопубликованных воспоминаниях командира 11-го кавалерийского корпуса С.В. Соколова об этой операции говорилось лишь следующее: «В связи с тяжелой обстановкой, сложившейся летом в Крыму и под Сталинградом, группа получила приказ выйти из рейда на участке Оленино-Нелидово, и 21 июля 1942 года мы соединились с главными силами фронта». Правдивого описания трагедии 39-й армии и 11-го кавалерийского корпуса не было. Упоминание об «уничтожении» 39-й армии и 11-го кавалерийского корпуса, а «также не успевших отойти через Белый части 22-й и 41-й армий» встречается лишь в книге К. Типпельскирха, переведенной на русский язык и изданной в Советском Союзе в 1956 году. Официальная наука лишь совсем недавно определила те события как «оборонительную операцию в районе Белый 2-27 июля 1942 года Калининского фронта (22, 39 и 41-я армии, 3-я воздушная армия)» 2.
Только в 1990-е годы появились работы с некоторой информацией о рассматриваемой операции. Например, большое, но не полное ее описание есть у исследователей военной истории Смоленщины М. Воробьева и В. Усова, которые использовали материалы Центрального архива Министерства Обороны (ЦАМО). В это же время в Тверской области были опубликованы более откровенные воспоминания о действиях в окружении советских войск непосредственных участников боев, хотя, справедливости ради, следует сказать, что некоторые воспоминания были опубликованы и раньше, или хранились неопубликованными 3.
О немецкой точке зрения на операцию «Зейдлиц» мы впервые узнали из книги генерала X. Гроссманна, бывшего командира немецкой 6-й пехотной дивизии, «Ржев - краеугольный камень Восточного фронта», когда она была переведена на русский язык в городе Ржеве. Автор описал действия немецких войск довольно подробно, естественно, в книге присутствуют и тенденциозность, и субъективизм. Так, например, при точном определении потерь русских, потери немцев не называются. В книге не всегда правильно называются населенные пункты: Шильдерево вместо Шиздерово, Копривна вместо Крапивна, в переводе вообще Крупино, что, естественно, затрудняет работу по изучению операции. Большое внимание немецких участников войны к Ржеву в последнее десятилетие, создание в немецком городе Гютерсло общественной организации «Попечительский совет города Ржева» и поездки членов этой организации в Калининскую область и ржевитян в Германию привели к появлению в Калининской области большого числа изданных в Германии, но не переведенных на русский язык книг и материалов по истории немецких воинских частей, воевавших в районе Ржева 4. В них те же недостатки, что и в книге X. Гроссманна, к тому же участие советских частей указывается иногда не точно, а лишь предположительно. Кроме того, в немецких материалах есть расхождения с материалами ЦАМО в датах. Тем не менее, эти материалы и книги позволили, в определенной степени, узнать о взгляде бывшего противника на события лета 1942 года, а иногда, при отсутствии доступа ко многим советским архивным материалам, использовать их в качестве источников.


Итак, оборонительная операция войск 22, 39 и 41 армий (А), 11-го кавалерийского корпуса, 3-й воздушной армии Калининского фронта разворачивалась в июле 1942 года юго-западнее Ржева, между Сычевкой, Белым, Оленино, в районе выступа в линии советско-германского фронта вокруг (условно) п. Холм-Жирковский. Образовался этот выступ в ходе Ржевско-Вяземской наступательной операции в январе-апреле 1942 года внутри большого выступа немецких войск в линии советско-германского фронта; своеобразный «мешок» внутри большого «мешка». На территории выступа оборонялись части 39 А и 11 кк Калининского фронта, а также действовали смоленские и забрасываемые сюда калининские партизанские отряды. Через «коридор» между городами Нелидово и Белый, а также по воздуху эти части имели связь с фронтом, получали пополнение, боеприпасы (см. схему № I) 5.
И.С. Конев, тогда командующий Калининским фронтом, вспоминал, что во второй половине зимы 1942 года возникло намерение спрямить линию фронта, «ликвидировать все те узоры на карте», которые появились в ходе наступления наших войск. Речь шла о выступах на Северо-Западном фронте в районе Демянска, на Калининском - в сторону Великих Лук, Холма и др. «Видимо, кто-то в Генеральном штабе высказал соображение, что, срезав эти выступы, оставив часть территории и выровняв фронт, мы выкроим одну-две армии для того, чтобы держать их в резерве».
Сталин захотел услышать мнение по этому вопросу командующего фронтом, и в Ставку были приглашены П.А. Курочкин, И.С. Конев и Г.К. Жуков. По воспоминаниям И.С. Конева, когда дошла очередь до него, он объяснил, «что если мы и сэкономим некоторые силы на спрямлении Северо-Западного и Калининского фронтов, то немцы в этом случае тоже высвободят столько же, если не больше, сил и используют их для усиления своей группировки, стоящей перед Западным фронтом и нацеленной на Москву. Сейчас, пока фронт не спрямлен, пока силы немцев растянуты, им не из чего создать ударную группировку, и нам это выгодно. Особенно это выгодно Западному фронту, поскольку Калининский фронт своим далеко выдвинутым на запад выступом к Холму буквально нависает над немецкими войсками, стоящими перед Западным фронтом. Немцы вынуждены держать против нас войска вдоль всего этого выступа, а если они их смогут высвободить, то, несомненно, используют для создания группировки против Западного фронта, и это может соблазнить их на новый удар по Москве». Г.К. Жуков с ним согласился 6.


Схема 1

Таким образом, к лету 1942 года войска Калининского фронта уже более полугода, воюя в полуокружении, удерживали выступ, который иногда называют Холм-Жирковским. Территория выступа на стыке Калининской и Смоленской областей представляла собой огромные массивы заболоченных густых лесов, болот, торфяников. Здесь было множество рек, речек, ручьев. По более или менее возвышенным местам проходили одиночные проселочные дороги, к которым лепились небольшие села и деревни. Районные центры соединялись большаками. В южной части выступа была тупиковая ветка железной дороги. Размеры территории выступа приближались к 5 тысячам кв. км 7.


Схема 2

Схема 3

На этой территории части Калининской и Смоленской областей была восстановлена советская власть, воссозданы колхозы. Население активно помогало воинам 39 А и 11 кк. Так, на строительстве оборонительных укреплений только жители Батуринского района Смоленской области отработали более 127 тысяч трудодней. Здесь следует добавить, что части 39 А использовали также оборонительные сооружения Ржевско-Вяземского оборонительного рубежа, построенные в конце лета - осенью 1941 года и не использованные тогда нашими войсками. Население занималось сбором на полях боеприпасов и боевой техники. Например, жители Холм-Жирковского района передали воинским частям 2500 ящиков снарядов, 1295 ящиков патронов, 420 ящиков гранат, 1500 винтовок, 92 пулемета, 14 автоматов, 28 минометов, 18 орудий, жители Батуринского района - 63 орудия, 12 танков, 43 миномета, около 7 тысяч винтовок, 230 повозок, 7 полевых кухонь, 50 грузовиков. Жители Андреевского района ходили по «коридору» в городе Нелидово за 60-80 км и несли на себе снаряды, мины, ящики с гранатами, сдавали их частям, стоящим в обороне на территории их района. Они же передали воинским частям 967 коров и нетелей, 69 телят, 3664 овцы и козы, 173 свиньи, 2440 голов птицы, 17998 ц картофеля, 16498 ц зерна. Шло пополнение 39 А и 11 кк местными жителями и партизанами 8.


Схема 4

На 1 июля 1942 года в состав 39 А (командующий генерал-лейтенант И.И.Масленников) входило две гвардейские - 21 и 41-я и шесть стрелковых - 252,256, 262, 357, 373 и 381-я дивизии, артиллерийский полк, три дивизиона гвардейских минометов, танковый батальон, два инженерных батальона. Следует отметить, что этот же источник уже на 10.7.42 не называет 41-ю гв. и 262-ю сд. На карте «Обстановка 22, 41 и 39 армий на 2.7» также не отмечены эти дивизии. В состав 11 кк (командир полковник С.В. Соколов) в соответствии с директивой Ставки ВГК от 14 мая 1942 года входило четыре кавалерийские дивизии - 18,24,46,82, минометный полк, отдельный конно-артиллерийский дивизион, отдельный дивизион связи. Эти части удерживали фронт протяженностью более 300 км. На севере выступа части 39-й армии граничили с частями 22-й армии (командующий генерал-майор В.А. Юшкевич), которые обороняли северную сторону «коридора». Южную сторону его обороняли части 41-й армии (командующий генерал-майор Г.Ф. Тарасов). В самом узком месте «коридора» между ними было 27-28 км (см. схему № 4) 9.
По мнению генерала Х. Гроссманна, в тылах 9-й армии к началу июля находилось 60000 советских воинов. Эти войска, находясь в тылу немецкой группы армий «Центр», постоянно угрожали ее коммуникациям, отвлекали на себя крупные немецкие силы. Немцы сетовали, что вынуждены были «иметь двойной фронт, отнимая силы у главного». Беспокойство немцев действиями партизан и частей советской регулярной армии «по обе стороны Вязьмы» отмечал Типпельскирх 10. В конце весны - начале лета 1942 года командованием группы армий «Центр» было решено провести ряд наступательных операций по очистке своих тылов и выравниванию линии фронта, в том числе операцию «Зейдлиц» немецкой 9-й армии против частей 39 А и 11 кк.
Операция начала разрабатываться с мая 1942 года. Немецкие материалы приводят факт ранения в легкое винтовочным выстрелом (в другом случае - пулеметным огнем) из леса генерал-полковника В. Моделя, когда он при подготовке операции 23 мая пролетал на самолете южнее Белого над территорией выступа. Уже в смоленском госпитале командующий 9-й немецкой армией доложил фельдмаршалу Клюге, главнокомандующему группой армий «Центр» свой замысел и план операции «Зейдлиц». 2 июня командование 9-й армией временно принял генерал танковых войск фон Виттенгоф. 19 июня в особом поезде в районе Вязьмы план операции еще раз обсуждался с командованием группы армий.
План операции состоял в том, чтобы ударить по советским частям, находившимся в выступе, с четырех сторон: вначале против частей 22 и 41 А по «коридору» или «мосту», как называли его немцы, через два дня - удары с севера и востока против частей 39 А, через три дня - с юга и, наконец, уничтожение частей 11 кк (см. схему №2). По данным генерала Гроссманна, в операции принимали участие не менее двенадцати немецких дивизий, кавалерийская команда 9 А и другие части. В дневнике убитого штаб-ефрейтора 102-й пехотной дивизии, взятого частями 22 А, за 1 июля было записано: «... Наступление должны повести 10 пехотных и 3 танковых дивизии.... Кроме того, в бой вступят около 80 самолетов». Эти цифры подтверждаются и данными оперативного отдела штаба Калининского фронта. Днем «X» было определено 2 июля, хотя, по словам Гроссманна, операция началась позже, чем планировали 11.
29 и 30 июня 1942 года во время переговоров по прямому проводу командующего Калининским фронтом с командиром 11 кк Соколовым и командующим 39-й А Масленниковым И.С.Конев интересовался намерениями противника. Он сообщил Масленникову, что «не исключено в ближайшие дни наступление противника из района Белый в северном и северо-восточном направлении». Соколов предполагал возможный удар противника в стык между 11 кк и 39 А.Масленников подтвердил такую возможность, он также опасался удара в стыке между 373 сд и 381 сд, а также в стыке с 22 А с целью выхода к Шиздереву. По его мнению, противник создает группировку для активного наступления. Масленников и Соколов выступали против взятия у них дивизий в резерв фронта. Соколов просил вернуть 24 кд, которая, судя по карте обстановки на 2 июля 12, уже подходила к «коридору».
Они обрисовали ситуацию с боеприпасами и питанием. В 11 кк имелось: «винтовочных патронов - 1 боекомплект (БК), артвыстрелов - 1 БК, мин к минометам - нет. Продовольствие - 4 сутодачи. Оборонительные сооружения - без мин и проволоки, так как их нет. В 39 А - «3-5 сутодач продовольствия и в среднем около одного БК боеприпасов. По отдельным видам, в частности по 150-мм выстрела имеем запас до двух БК,... по пушкам ШВАК имеем только половину БК. Получили пулеметные диски для малых танков из расчета только лишь по три штуки на пулемет...». Оба просили срочной присылки боеприпасов и продовольствия. Масленников говорил:«... я готовлюсь к борьбе в самой неблагоприятной обстановке, т.е. к боям в окружении без права вывода армии. Для этого нужны только боеприпасы и продовольствие. Используя имеющуюся укрепленную полосу, армия может вести в ней продолжительные оборонительные бои». На его просьбу усилить армию хоть одной дивизией и танковым батальоном Конев ответил, что их лучше направить к 185-й сд.«... Юшкевич и Тарасов имеют задачу прочно обороняться и не допустить наступления противника на ваш тыл... Силы у них не маленькие, но надо предусмотреть худшее...» 13.
«Худшее» началось рано утром 2 июля 1942 года. Немецкие войска начали наступление в самой узкой части «коридора», атаковав на белыйском (так в документа) направлении части 17-й гвардейской сд 41 А, на оленинском направлении - части 185,380-й сд 22 А и части 21-й гвардейской сд 39 А 14. Советские войска вступили в ожесточенные бои. На ряде участков им удалось отбить атаки немецких войск с большими потерями для противника. Так, только 2-й батальон 427-го пехотного полка немецкой 129-й пехотной дивизии в первый же день наступления потерял 14 убитых и 27 раненых 15.
Немцы усилили свои группировки на этих направлениях, а 4 июля начали наступление и с востока - на сычевском направлении - на позиции 381, 252-й сд 39 А. 11 кк в это время оборонял прежние позиции и отражал наступление мелких групп противника. Немецкие войска активно поддерживала авиация. Гроссманн пишет, что уже 4 июля пала Разбойня, где размещался штаб 39-й армии 16.
Наши войска, особенно на направлениях главных ударов, в ходе жесточайших оборонительных боев несли большие потери, вынуждены были оставлять свои позиции и отходить. Особенно тяжелое положение сложилось у 380 и 355 сд 22 А и 17-й гв. сд 41 А. В разговоре 4 июля Масленников сообщал Захарову: «По словам Березина, положение 355 сд крайне тяжелое.... Понесла большие потери в личном составе, свыше 40 %... Отошла в лес и ведет бой, приводя себя в порядок.... Помочь (артиллерией) не могу в силу жесткой ограниченности...». В этом же разговоре Масленников интересуется причинами указания о выводе всех ППГ севернее Нелидово: «Не понимаю причину оставления армии в такой обстановке без госпиталей.... Понимал задачу армии вести бой без права выхода...». Захаров ответил:«... Телеграммы ... понимать так: что все, что не нужно для вашей армии из тылов надо свести, чтобы не мешали боевой деятельности...». Масленников напомнил, что уже указаны места площадок для сбрасывания боеприпасов и продовольствия для армии 17.
5 июля с вводом свежих танковых частей немецкие войска усилили наступательные действия с трех сторон. Со стороны Белого в северном направлении они дошли до Нестерово, с востока прорвали фронт 256-й сд. В шифровке по радио генерал-майор Березин сообщал: «В 13.30 5.7 противник прорвал фронт 256 сд..., подошел Шиздерево. Противотанковые сооружения очень плохие. Мин нет. Израсходованы. Половину орудий, не ожидая патронов, отвожу в тыл. Много раненых. Эвакуировать нечем. 355 сд за 3 дня боя стала очень слаба». С 6 июля 355-я сд была передана в оперативное подчинение командарму 39.
По немецким данным, в этот день - 5 июля в 16 часов в районе деревни Пушкари встретились части 1-й и 2-й танковых дивизий, тем самым «коридор» был закрыт 18. По советским данным, это произошло 6 июля. В окружении оказались 39-я А и 11-й кк, а также части левого фланга 41 А (17 гв., 135 сд, 21 тбр) и правого фланга 22 А (355, часть 380, отдельные части 185 сд).
22 А и 41 А ведут ожесточенные бои за восстановление прохода для окруженных частей. От Нелидова к месту возможного прорыва подходят свежие части. Немецкая авиаразведка сообщает о двух колоннах примерно в 300 и 60 грузовиков, а также отмечает появление танков напротив бывшего «коридора» 19.
Между тем, командованием 39 А принимается решение о выводе соединений из выступа. Считается, что это решение опоздало на два дня 20. 5 июля соединения армии и некоторые части корпуса оставляют свои позиции, отходя к реке Белой и затем к реке Обше в район села Егорье, где находились переправы, еще удерживаемые 135 сд.
Г. Букзайн (421-й пехотный полк 129 пд) пишет, что еще до атаки 5 июля они узнали, что противник стал отодвигаться. На окраине леса у Зубовки он сам взорвал восемь бункеров. Перед 86 пд русские отходили назад еще быстрее. А когда немецкие войска продвинулись на юг, оказалось, что даже часть сильно бетонированных укреплений была оставлена советскими войсками без боя 21.
Воробьев и Усов пишут, что войска 373 сд отступали методом «переката»: одни части закреплялись заранее на намеченных рубежах, другие отходили через них до определенных позиций, где тоже закреплялись. Возникли проблемы с выводом техники. Дороги из-за дождей превратились в сплошное месиво. Не хватало горючего и тракторов: один трактор на 2-3 орудия. Технику приходилось уничтожать. Очень досаждали воздушные налеты вражеских самолетов 22. Во всех воспоминаниях отмечается засилье в небе немецкой авиации и практически полное отсутствие наших самолетов, хотя немецкие источники отмечают действия советской авиации.
В какой-то момент немецкое командование попыталось помешать отходу советских дивизий с северо-восточной части выступа и бросило на восток в лесной массив за деревней Большая Молявна вдоль реки Обши крупные силы пехоты и танков (см. схему № 3). Этот маневр противника, по мнению Масленникова, был для него ошибочным, так как «позволил советским соединениям беспрепятственно передислоцироваться в район села Егорье по левому берегу реки Обши, форсировать реку, оказаться в коридоре и выйти из окружения» 23. Насколько это соответствует действительным событиям, будет показано ниже.
В ночь на 6-е и 6 июля подошедшие части 39 А и 11 кк ведут бой за переправы в районе Егорья. Удалось переправиться частям 373 сд, 82 кд и отдельным частям других дивизий. Бывшие в наличии «Катюши» из-за непроезжих дорог пришлось взорвать.
Утром 6 июля оставили свои позиции остальные части 11 кк. Они двинулись на северо-запад на соединение с войсками 39 А. По пути они взрывали за собой мосты, на лесных дорогах устраивали завалы, технику, которую невозможно было вывести, уничтожали. Судя по карте обстановки за этот день, они и основные силы 39 А подходили к Егорью к 7 июля. В сообщении немецкой авиаразведки говорилось, что по дороге Буково - Варварино - Руево на север и северо-запад движется многокилометровая маршевая колонна из кавалерии, пехоты, отдельных танков 24.
Но немецкое командование, сняв части с других участков фронта, в частности у Б. Молявны, бросает их на Егорье, рассекает оборонительные позиции наших войск и достигает Белого уже на дороге Белый - Кострицы. Образуется второе кольцо окружения, и советские войска оказываются разорванными на две части: северную и южную. В дневнике Ф. Гальдера, начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии за 7 июля появляется запись: «Операция «Зейдлиц» протекает весьма успешно. Противник, видимо, намерен снять оборону. Мы стоим перед крупным успехом» 25.
В северной части окружения вся территория заболоченных лесов между большаками Белый - Оленино и Белый - Кострицы была заполнена большими и маленькими группами советских командиров и красноармейцев из разных дивизий 22, 412, 39 А и 11 кк, которые устремились к дороге Белый - Оленино, чтобы выйти из окружения. Там, где сохранилась какая-то организованность, управление частями, выход происходил довольно организованно. По всему участку севернее Белого через большак пытались прорваться многочисленные разрозненные небольшие группы окруженных советских воинов и отдельные красноармейцы.
В истории 17-й гвардейской сд об этих днях говорится так: «Связь штаба с полками была потеряна. Полки были разделены не только расстоянием, но и «клиньями» прорвавшихся гитлеровцев. К пятому июля артиллерия дивизии была почти вся разбита. Оставшиеся пушки и минометы были попросту бесполезны - не было снарядов и мин». Когда стало ясно, что дивизия оказалась в окружении, комиссар Д.И. Шершин приказал начальнику отдела штаба дивизии подполковнику Жомову с группой бойцов вынести боевое знамя. Г.П. Жомов и трое солдат со знаменем, снятым с древка, вошли в лес. По пути к ним присоединились еще несколько мелких групп солдат. Кругом шел бой. Бойцы пошли туда, где не было слышно перестрелки. Скоро перед ними открылась большая поляна: болото, поросшее мелким кустарником. Выбирать не приходилось-пошли по болоту, по пояс утопая в вязкой трясине, раздирая в кровь руки и лица о колючий кустарник. Неожиданно справа и слева заработали автоматы. Бойцы застыли в трясине, стараясь не обнаружить себя. Наконец, стрельба постепенно стихла. Утром выбрались из болота и вошли в густой лес - измученные, оборванные, голодные, промокшие до костей... Бойцы подползли к самой дороге. По шоссе двигались танки с черными крестами, автомашины с немецкими солдатами. За шоссе - наши. Но фашистские пулеметчики зорко стерегут дорогу - они знают, что в лесу много русских. Наступила ночь. Шум моторов затих. Прошло еще несколько часов. Тишина. «...Бесшумно, как тени, шли солдаты к шоссе. ... Вот она, узкая полоска шоссе.... Один шаг... Другой... Десятый... Все! Не помня себя от радости, бойцы напрямую, ломая кусты, бросились в лес, к своим. Немцы услышали шум, открыли стрельбу, но было уже поздно» 26.
А.С. Бураков, один из комиссаров 17-й гвардейской сд, вспоминал: «Дороги были забиты гражданскими людьми с узлами и детьми. К нам подходили председатели колхозов и сельсоветов с одним и тем же вопросом: придут сюда немцы? И отступаем мы или нет? Но, что могли мы им сказать.... К вечеру стало ясно, что мы окружены и свободного выхода для второго эшелона дивизии нет.... Нет никакой связи ни со штабом дивизии, ни с полками, ни со штабом армии. Тогда полковники Н.В.Широков и П.В.Гмырин, исходя из сложившейся обстановки и взяв на себя всю полноту ответственности, приняли решение вывести из строя все автомашины, уничтожить имущество, а личному составу - сосредоточиться в лесу в указанном для него месте.
В лесу бродили небольшие группы солдат из разных частей и дивизий. Это были голодные, уставшие, не знающие истинного своего положения люди. Было решено собрать их всех в единую группу. Н.В. Широкову, как заместителю командира дивизии по тылу, - возглавить группу, П.В. Гмырину (интендант дивизии) быть начальником штаба, А.С. Буракову - комиссаром группы. Разбили всех по группам, выделили командиров.... Было 300 человек, вооруженных пулеметами и противотанковыми ружьями. Начались поиски путей выхода. Во всех направлениях работали разведчики. Группа росла с каждым днем.
Особое внимание было обращено бдительности. Немцы сразу же направили в лес спецгруппы из числа изменников Родины и немцев, владеющих русским языком и языками кавказских и среднеазиатских народностей. В форме солдат и командиров нашей армии эти группы направлялись с задачей уничтожать командиров и комиссаров, а рядовой состав объединять и способствовать их пленению. Эти лица, кроме того, занимались распространением ложных слухов, созданием панической обстановки среди военных, блуждающих по лесу, и среди населения в населенных пунктах. Многие наши товарищи были или убиты, или пленены этими изменниками Родины.
План выхода из окружения был детально разработан Н.В. Широковым. Созданы группы прикрытия. В середине несли раненых и больных. Все было продумано до мелочей. Место было выбрано заболоченное. Расчет был на внезапный и быстрый бросок. Несколько правее, также с группой прикрытия, был намечен вывод (остальных) людей. Вся операция по выводу конского состава была поручена М.М. Терещенко...
Огромная масса людей, соблюдая меры предосторожности, двинулась вперед, будучи в готовности отразить возможное нападение противника. Дошли до тракта Белый - Нестерово. Все замерло. Слышно было, как бьется сердце в груди. Лошади и те как будто не дышали. Вот подается команда - вперед! Пересекаем тракт, а впереди болото, несколько лошадей уже бьется, застряв в болоте. Видимо здесь раньше выходили кавалерийские части. Кто тихо брел по болоту, кто перескакивал с кочки на кочку и обрывался. Оборвался и я, попав в самую трясину. Стало засасывать, чувствую - самому не выбраться. Но подбежавшие сзади товарищи помогли мне, как и другим, выбраться из трясины.
Пройдено 500-600 метров пути. Пока ни одного выстрела, но когда через тракт проводили последние пары лошадей, противник обнаружил нас, открыл стрельбу, но было уже поздно! Перешла и наша группа прикрытия...».
А.С. Бураков, по рассказам других вышедших из окружения бойцов, описал судьбу медсанбата дивизии. Колонна автомашин, не доехав до Нестерово, через которое предполагалось вывезти раненых из сжимающегося кольца, подверглась обстрелу авиацией противника с воздуха, а из Нестерово - обстрелу автоматчиков, только что занявших село. Автомашины загорались, или, сойдя с дороги, застревали в топи. Кричали тяжелораненые. Медицинские работники отстреливались и одновременно подбирали и выносили на себе раненых.... Многие врачи и медсестры погибли, но большинству удалось укрыться в лесу. Погиб ведущий хирург медсанбата А.В. Изосилов. Не было продовольствия и медикаментов. Изнемогая от боли, стонали раненые. К счастью, к месту расположения медсанбата вышел личный состав отдельной зенитной батареи во главе с капитаном Мелонишиным... Он организовал выход не только своей батареи, работников медсанбата с тяжелоранеными, но и объединил другие отдельные группы солдат и офицеров, бродивших по лесу. За группой прорыва, ядро которой составили зенитчики, тяжелораненых несли специально выделенные для этого бойцы. Замыкала колонну группа прикрытия. Прорыв прошел сравнительно удачно, но многие погибли от пулеметно-минометного огня.
Многие медработники либо пропали без вести, либо попали в плен, прошли все ужасы Ржевских и других немецких концлагерей и вернулись только после войны 27.
Похожую картину рисует и В. Поляков, офицер связи 26-го гвардейского сп 17-й гвардейской сд. Он вспоминал, что днем 5 июля проезжал по дороге в штаб полка. «Пустынная прежде, она наполнилась повозками и автомашинами, главным образом, санитарными.... В 6 часов вечера из штаба пришел приказ сниматься. Я вышел с последними повозками часов в восемь... Дорога, по которой я дважды проезжал, представляла жуткое зрелище. За всю войну я не видел ничего более ужасного. Крупные воронки уже до краев заполнились водой, дорогу устилали разбитые повозки, автомашины, убитые лошади, трупы людей. Особенно плотное нагромождение исковерканного транспорта и орудий опоясывало... озерцо. Со стороны, из чащи леса доносились стоны раненых. В память врезался надрывный голос: «Санитар, санитар!». Это был голос обреченного. Обоз все время торопили, и нам стоило больших усилий пробираться через непрерывные завалы из поваленных деревьев и груды техники. Солнце садилось, когда последние повозки выбрались из леса недалеко от того места, где днем находился штаб полка. Кругом трупы. Прямо около дороги лежало тело начфина Максимова с оторванными ногами, ему наскоро готовили тут же могилу.... Собрав остаток повозок, тылы двинулись дальше на северо-запад к видневшемуся впереди лесу. Проходя мимо Солодилово, я увидел нашу «тридцатьчетверку». Танк шел по пустынной улице, развернув башню назад и посылая выстрел за выстрелом... Танк выполнял роль арьергарда, прикрывая отход тылов. И, действительно, не успели мы войти в лес, как немецкие автоматчики заняли деревню.... Не имея никакой связи с полком, начальник тыла послал меня в штаб.... В штабе царила атмосфера спокойной обреченности. Чувствовалось, что люди сделали все возможное, что в их силах, и теперь по инерции, по укоренившейся привычке долга, дотягивают свою ношу до конца, до исчерпания последних сил....
Рано утром вернулся к обозу.... Еще с вечера обоз обстреливался пулеметным огнем. Люди начали выпрягать лошадей и уводить их в глубь леса. Потом начали рваться мины, они ложились точно, видимо стоянку обнаружили еще засветло. Минометный огонь стал настолько плотным, что остальные лошади были перебиты, большинство повозок искалечено, а люди отошли как можно дальше в лес.... Стало очевидным, что дивизии, как организованной боевой единицы, уже не существует.... Надо было рассчитывать только на себя и выходить из окружения как можно быстрее. Начинался рассвет 6 июля 1942 года, пятого дня боев.... В небе опять появились немецкие самолеты. Тут я впервые услышал сирены, их летчики включили специально для психологического воздействия.... Встретил группу бойцов из нашей дивизии, пошли вместе в направлении на участок дороги Пушкари - Нестерово. Шли на выстрелы со стороны дороги. Сошлись с большой группой человек в 50. Среди них начальник штаба дивизии Збандуто и начальник инженерной службы Пустовалов.... У дороги стали совещаться. Большинство высказывалось за немедленный переход дороги, другие предлагали дождаться темноты.... К дороге двигались осторожно.... На несколько секунд все замерли, а потом словно по команде, молча ринулись вперед.... Вся группа успешно миновала самое опасное место.... Вышедших из окружения... собралось уже много. Отдельные небольшие группы продолжали прибывать еще два дня, а затем немцы наглухо закрыли проход в этом месте. Всю технику дивизии, имущество и лошадей пришлось оставить. В основном, все это уничтожила авиация...» 28.
Действительно, 7-9 июля 1941 года вышли из окружения части 41 А - 135-я (1000 человек), 17-я гвардейская сд (1759 человек, вынесено два 82-мм миномета, два станковых и восемь ручных пулеметов, 800 винтовок, 2 ПТР, 3 - ППШ, 60 револьверов) и 21 тбр (без материальной части - 43-х танков), а также «отдельные люди и подразделения 24 кд, 46 кд, 357,355 и 262 сд». Выход продолжался, но немцы подвели на участок выхода дополнительные силы.
Немецкая разведка постоянно контролировала радиопереговоры русских войск. Так, например, было услышано о намерении частей танковой бригады прорваться на одном из участков. Туда также своевременно были подведены дополнительные силы.
На дороге Белый - Оленино участок от Веревкино до Крапивны занимал 427 пп 129 пд (см. схему № 5). Автор книги по истории этой дивизии описывает действия своего полка на этом участке, также рассказывает и о всей операции.
Командование немецких частей, участвовавших в операции «Зейдлиц», по рассказам пленных, перебежчиков, подслушанным радиоразговорам, и по данным своей разведки имело довольно полное представление о состоянии советских войск в северной и южной окруженных группах и их замыслах. Оно знало, что «лес был полон красноармейцами, которые хотели прорваться на северо-запад». Если первоначально по дороге Белый - Оленино курсировали танки, бронемашины, патрулировали небольшие группы пехотинцев, поддерживаемых ротными орудиями, то после 8-9 июля на дорогу севернее Нестерово с других участков фронта перебрасываются дополнительные силы, подвозятся тяжелые орудия. Пехотинцы занимают оборону по обе стороны от дороги фронтом на север и северо-запад, против основных сил русских, и на юг и восток, против окруженных частей. С двух сторон шоссе было укреплено батареями. Были оборудованы радиоточки. Обороне дороги помогала и немецкая авиация.
Дорога с немецкими позициями постоянно подвергалась минометному и артиллерийскому обстрелу со стороны основного русского фронта, а также обстрелам и бомбежкам советских бомбардировщиков, штурмовиков и истребителей.
Автор книги пишет о постоянных попытках русских войск вырваться из окружения и помощи им со стороны основного русского фронта. Описание Г. Букзайном попытки советских войск из северной группы прорваться из окружения в ночь на 11 июля позволяет увидеть это глазами противника. По его мнению, эта попытка еще большей окруженной группы, чем раньше, была хорошо подготовлена и спланирована совместно с частями 380-й сд, которые не попали в окружение. Окруженные части поддерживали хорошо функционирующую радиосвязь с КП 380 сд. Прорыв был согласован по минутам с атакой по снятию окружения.
Около 22 часов в начинающихся сумерках от главного советского фронта на юго-восток перелетела «швейная машинка» («кукурузник»). Вскоре она вернулась и дала световой сигнал - ракету. Это был сигнал для советских войск к атаке. То, что началось после этого Букзайн назвал словами «преисподняя, ад».
Прямо из леса из встающего от земли тумана с запада на расстоянии броска ручной гранаты приблизилась вражеская пехота. Красноармейцы поднимались и мчались на немецкие позиции с криком «Ура!». Началась рукопашная от места прорыва и до шоссе. Стреляли немецкие минометы, пулеметы, артиллерия била прямой наводкой.
После того, как все внимание было направлено на север, из леса на южной стороне дороги, из котла без крика выдвинулся на рубеж атаки на немецкие позиции клин окруженных частей. Бесшумно в сгущающейся темноте немецкие посты были уничтожены холодным оружием. Они и лежали потом на этих местах в 30 м от дороги. Два тяжелых немецких орудия повернулись на 180 градусов и стали бить прямой наводкой по врагу на окраине леса. С фланга, с запада стрелял тяжелый немецкий миномет. Окруженные уже подтащили на шоссе 45 мм противотанковую пушку и стреляли по немецким орудиям. Атакующие шли одновременно с севера и юга. Залпы артиллерии, удары минометов, свистящие выстрелы пехотного оружия, взрывы, грохот пулеметов и лающие выстрелы танков создавали шум боя, в котором раздавались крики и стоны раненых с обеих сторон. Происходившее было «частью ада».
С обеих сторон солдаты погибали и от своего оружия. Когда стих бой, обе стороны стали спасать раненых, кровавые шлейфы от которых стали видны лишь при свете дня. Все проволочные заграждения были прорваны.
В 22.30 -вторая атака. Главный удар наносился из «котла» группой примерно в 1500 красноармейцев во главе с генералом. Одновременно вторая колонна окруженных попыталась прорвать кольцо в другом месте, где навстречу им ударили советские войска с севера. На участке 2-го (немецкого) батальона 40 красноармейцам удалось прорваться к своим. При этом погибли пять комиссаров. Дыры в немецкой обороне были немедленно закрыты солдатами из обоза.
В 00.15 3-й батальон отбил третью атаку. В 3 часа с юго-востока из «котла» последовала четвертая атака, на этот раз кавалерийской части.
В утренних сумерках нового дня на поле сражения предстала ужасная картина. Положение погибших с севера и юга показывало, что они были друг от друга всего в 30 метрах. В неразберихе боя некоторым красноармейцам удалось достичь другой стороны. Многие убитые имели страшные ранения, размозженные черепа, ведь только один немецкий тяжелый миномет выпустил 50 мин. Везде кровавые следы, оставленные тяжелоранеными, которые отползали назад в березовую рощу. Посуда для еды с кусочками сваренного конского мяса лежала между винтовками с примкнутыми штыками, автоматами, пулеметами. Один советский ящик для снарядов лежал прямо перед окопом немецкого радиста.
Число погибших только на участке 3-го батальона - один старший комиссар, 4 комиссара, 10 офицеров, 140 рядовых. Число погибших в глубине поля боя, особенно в болотистом лесу, сосчитать не удалось. В качестве трофеев было взято: одна 4,5-мм противотанковая пушка, 4 автомата, 8 пистолетов, 4 пулемета, 4 сабли и примерно 40 винтовок. Большое число оружия было разбито и брошено. 25 захваченных лошадей было сведено в обоз.
На всем участке полка все еще перебегали дорогу отдельные красноармейцы или небольшие группы. Большим группам врага удалось скрыться в болотах. Они останавливались на окраинах болот, на границе растительности, вставали на плащ-палатки, на брезент и взаимно маскировались. При прочесывании немецкие солдаты не всегда их замечали.
С утра 11 июля началось прочесывание лесов и болот восточнее всей дороги. Пленных было меньше, чем ожидалось. Они были из 12 различных полков, 25 красноармейцев были убиты.
12 июля были перехвачены радиопереговоры, из которых немцы узнали, что большая группа русских отошла в район Грядцы. В этот день опять было прочесывание. Уже в 5 утра обнаружили лагерь до 80 человек. На предложение сдаться русские ответили огнем. Лагерь был атакован: 45 убитых, майор и 35 солдат взяты в плен. В 11 часов была обнаружена еще одна группа противника. 86 человек были взяты в плен, из них 50 офицеров и одна медицинская сестра. Небольшие группы ушли в болота. Враг при отходе взорвал большие орудия, сжег также «Катюши» («Stalinorgel») и закопал большое количество вооружения.
Все следующие дни продолжалось прочесывание, бои с прорывающимися небольшими группами и атаками с севера и запада 29.
Положение южной группы окруженных частей 39 А и 11 кк складывалось не менее трагически. Подошедшие 7 и 8 июля 1942 года к реке Обше основные силы армии и корпуса вынуждены были вести бои с противником на участке Егорье - Обухово с целью прорыва его обороны, переправы через Обшу и выхода из «котла» через Нестерово. Бои проходилось вести с последними боеприпасами, без прикрытия с воздуха. 8 июля 11 кк был подчинен 39 А.
Из 18 кд поступило сообщение, что противник усилил давление с востока и юго-запада, пытаясь, по-видимому, прижать советские войска к Обше, лишить возможности маневра и уничтожить. Военный совет 39 А принимает решение: для сохранения живой силы отвести личный состав в урочище Костино и в лесной массив в треугольнике Варварино - Шапково - Тупик- Владимирское. Дали залп последними реактивными снарядами восемь «Катюш», и их взорвали. Остатки горючего слили в наиболее исправные машины, остальные привели в негодность. Подорвали орудия и минометы, оставшиеся без боеприпасов. Уничтожили архивы, партийные документы, оборудование армейской типографии и ушли в указанное место 30. Штаб фронта потерял с ними связь.


И.С.Конев,
командующий Калининским фронтом

И. И. Масленников,
командующий 39 А
(послевоенное фото)

Генерал-лейтенант И.А.Богданов,
зам. командующего 39 А

Генерал-майор П.П.Мирошниченко,
нач. штаба 39А

Г.Ф.Тарасов,
командующий 41 А

С.В.Соколов,
командир 11 кк

Генерал-майор П. С. Иванов,
командир 18 кд

А.С.Бураков,
военный комиссар 17 гв. сд

Н.В.Широков,
зам. по тылу командира 17 гв. сд


Командование 17 гв. сд:
Д.И.Шершин, А.Д.Березин, Е.Л.Збандуто.
Май 1942 г.

10 июля немецкие войска заняли район между реками Обша и Белая. Запись в Журнале боевых действий штаба КФ за 9 июля передает трагизм положения: «Радиосвязь с 39 А прекратилась с 23.35 8.7, на вызовы ряда радиостанций фронта радиостанции 39 А и 11 кк не отвечают.... Из пяти командиров штаба, вылетевших в разное время, пока не вернулся ни один. Для связи самолетом «У-2» вылетел связист с радиостанцией «Север». Результатов пока нет. Облет самолетом района возможного выхода частей 39 А и 11 кк также ничего не дал. Наблюдатель отмечал пожары и движение отдельных повозок и автомашин».
Запись за 10.7.42: «39 А и 11 кк имели задачей в ночь на 9.7 прорваться в северо-западном направлении через реку Обшу. Однако под воздействием параллельного преследования противника успеха не имели.
Связь с 39 А и 11 кк за 9.7 не работала. Для установления связи и выяснения обстановки были высланы делегаты - командиры штаба фронта на самолетах.


Советские военнопленные.
Операция «Зейдлиц». Июль 1942 г.

Из пяти командиров двое возвратились ранеными и задачу выполнили; один не возвратился и судьба его неизвестна; один остался в районе Марфинька для организации вывода отдельных групп из окружения».
В записи за 11 июля сообщается, что по донесению заместителя командарма-39 генерал-лейтенанта Богданова, войска сосредоточились группами в лесу в районе Тупик и готовятся к выходу из окружения. Регулярной связи с Богдановым установить не удается, так как у его радиостанции нет питания. Выслан командир с питанием для радиостанции.
На карте обстановки 22 и 41 А на 12 и 13 июля подчеркнуты красным карандашом названия Владимирское, Данькино, Тупик, Медведки, Буково, Рожки и написано: «11.7 в 9.55 был генерал Масленников и полковник Соколов. Общая численность до 3000 человек». Также подчеркнуты красным карандашом Варварино и отметка 252.1 и написано: «11 кк до 4000 чел.» 31. Вероятно, командиры собирались для обсуждения обстановки и планов на будущее.
При отходе в район Варварино, Тупик войскам также пришлось вести бои, так как эти населенные пункты были уже заняты немецкими войсками. Гроссманн пишет, что 600 русских конников атаковали командный пункт полка, расположенный в школе села Тупик. Пришлось ввести танки, которые в ожесточенном ближнем бою освободили командный пункт. Против мотоциклистов танковой дивизии - вдруг конная атака. Русские кавалеристы хотели прорваться на юг, но были расстреляны. Результат- 200 убитых русских 32.
13 июля через радиостанцию 11 кк поступает шифротелеграмма с просьбой сбросить груз продовольствия северо-восточнее Варварино. Положение с продовольствием у окруженных войск тяжелейшее. Питание составляет, в основном, конина без соли. Помогают местные жители, но отнимать у них продукты запрещено, и приказ строго выполняется. Это отмечали даже немцы, которые допрашивали пленных 33.
Командование группы армий «Центр» было обеспокоено тем, что ликвидация русских в «котле» затягивалась, в то же время русское наступление против фронта 2-й танковой армии принимало угрожающие формы. Оно требовало от командования 9 А ускорения ликвидации окруженных советских войск. Гроссманн пишет, что очередная попытка русских прорвать кольцо окружения на 11 июля с запада не удалась. «Многочисленные вражеские танки остались на поле боя как горящие груды железного лома». После этого работа по очистке «котлов» пошла быстрее и 12 июля 9-я немецкая армия доложила своему командованию: «Наступление «Зейдлиц» с сегодняшнего дня завершено».
13 июля 1942 года появилось сообщение вермахта, в котором говорилось об окружении и уничтожении нескольких советских стрелковых и кавалерийских дивизий, а также одной танковой бригады. В сообщении называлось число пленных - свыше 30000 человек. По сообщению, было уничтожено или захвачено 218 танков, 591 орудие, 1300 пулеметов и минометов, другое оружие и военное имущество 34.
На следующий день Совинформбюро опровергало это сообщение. Опровержение под названием «Жульническое сообщение гитлеровского командования» было опубликовано в газетах. Немецкое сообщение было названо лживым, добавлено, что «в данном случае гитлеровцы поставили прямо-таки рекорд в своем беспардонном вранье». Далее говорилось: «Между 2 и 13 июля в районе юго-западнее Ржева действительно происходили бои. Гитлеровские войска перешли в наступление, пытаясь охватить с флангов одно наше соединение и перерезать его связь с тылом. В результате боев с превосходящими по численности и количеству танков войсками противника наши части, нанеся немцам большой урон в живой силе и технике и понеся сами значительные потери, были вынуждены отступить и оставить занимаемый ими район обороны. В ходе боев наши войска потеряли до 7000 убитыми и ранеными и 5000 пропавшими без вести, значительная часть которых образовала партизанские отряды.. .» 35.
Безусловно, по горячим следам трудно было составить полную картину того, что же на самом деле произошло в те дни юго-западнее Ржева и какие были потери, но все сообщения Совинформбюро с Калининского фронта в эти дни говорили об атаках немецких войск, их успешном отражении и немецких потерях. С 19 июля речь пошла о «боях местного значения» 36.
Между тем бои на стыке 22 А и 41 А Калининского фронта с целью снятия окружения продолжались. Через дорогу Белый - Оленино на участке Нестерово - Клевцово продолжали прорываться небольшие группы окруженных из северной части «кольца». Из южной части также прорываются небольшие группы. В Журнале боевых действий Калининского фронта за июль 1942 года за 14 июля есть запись о том, что по донесению начальника парашютного отряда установлено, что в районе Матренино (юго-западнее Владимирское) находится более 1000 человек из частей 381 сд и 252 сд и по заданию тов. Масленникова эта группа войск, возглавляемая командиром 381 сд, продолжает выход на Батурино, Дентялово, на правый фланг 41 А. Возможно, об этой группе идет речь в работе Воробьева и Усова: «Части 381,252 стрелковых дивизий, полки и эскадроны из 11 кавалерийского корпуса, расположенные в урочище Костино, осуществили выход из окружения в западном направлении, южнее города Белого, к реке Лосьмянке в район 41-й армии» 37.
Также южнее Белого на участке 234 сд 41 А 13 июля «вышел командир кп (18кд) майор Горобец с группой до 300 чел.».
Советские войска южнее Белого также активизируют свои действия. Гроссманн пишет, что «противник неожиданно вклинился в линию обороны на участке 197-й дивизии... Вторжение было ликвидировано контратакой...» 38.
Основная же группа, по данным шифротелеграммы Богданова, полученной 14 июля, с рассветом 15 июля из лесов северо-восточнее Варварино приступает к выходу в северном направлении. 16 июля в радиограмме говорится о соединении группы Масленникова с группой Богданова и решении пробиваться ночью на участке Остроухи, Молявна. По дороге этим частям пришлось сбивать вражеские заслоны на участках Буково - Варварино и Варварино - Руево, где под прикрытием 7 танков и 5 бронемашин возводили заграждения солдаты двух немецких полков 39. Уже 17 июля эта группа находится в нескольких километрах севернее Шиздерево (см. схему №6).
По воспоминаниям С. Микаэляна, в наши дни - режиссера, известного, в том числе, по фильму «Сто солдат и две девушки», к месту прорыва двигались большими группами. Пробирались лесами, болотами, шли через горящие деревни под обстрелом минометов и танков противника. Стремились не вступать в стычки с большими гарнизонами противника в деревнях. Прорывались же небольшими группами, чтобы избежать потерь от минометного огня 40.
Для немецких войск операция «Зейдлиц» закончилась официально 12 и 13 июля, особенно после сообщения по радио из главной квартиры фюрера «Победа в летней битве у Ржева». С 15 июля многие части, участвовавшие в операции, были в Сычевке погружены на поезда и отправлены на другие участки фронта группы армий «Центр». Но, по данным Г. Букзайна, в заболоченных лесах находились еще большие силы противника и с ними приходилось бороться. Количество сил для командования 9-й немецкой армии было «загадочным» 41. По рассказам перебежчиков немцы установили, что в лесах у Грядцев сосредоточилась группа около 1500 человек во главе с генералом кавалерии Ивановым. 17 июля еще одна большая группа перешла Обшу на север и сосредоточилась севернее Шиздерево. Здесь было примерно 8000 человек, из которых примерно 3000 человек - из 181 сд, около 1000 человек - из 252 сд, а также из других стрелковых дивизий и остатки 11 кк. Здесь находились командующий 39 А генерал-лейтенант Масленников, его заместитель генерал-лейтенант Богданов, командующий артиллерией армии генерал-майор Кутейников, а также «политический руководитель», бригадный комиссар Юсим. Вскоре после этого он погиб, как и начальник штаба Мирошниченко. По рассказам пленных, генерал Масленников первоначально хотел идти на северо-запад с танками, но из-за потери всех танков был вынужден оставаться с остатками армии до 18 июля 42.
В книге Воробьева и Усова написано: «По приказу командования Калининского фронта Военный совет 39-й армии с группой штабных офицеров эвакуировали на самолетах в Андреаполь. Руководство оставшимися в окружении войсками было возложено на заместителя командарма генерал-лейтенанта Богданова и заместителя начальника политотдела 39-й армии дивизионного комиссара Шабалина» 43.
По немецким данным, в ночь с 18 на 19 июля в районе «котла» приземлились девять советских самолетов типа У-2, из которых три разбились. Машины должны были забрать командование 39 А и раненых. Сохранились воспоминания летчика, который вывозил генерала Масленникова. Он вспоминает, что раненый в ногу генерал Масленников, которому в то время был 41 год, вместе с генералом Богдановым к самолету приехали на лошадях, в плащ-палатках, фуражках. Масленников с палочкой дошел до самолета. Летчик спросил у Богданова, полетит ли он. Богданов ответил: «Прорвемся. Нужны самолеты. Много раненых» 44.
Невольно напрашивается сравнение с поведением в такой же ситуации другого командующего окруженной армии (33-й) - генерала М.Г. Ефремова. Когда за ним прислали самолет, чтобы вывезти его из окружения, он отказался, сказав: «Я с солдатами сюда пришел, с солдатами и уйду», с самолетом отправил знамена частей, повел войска на прорыв, был ранен и, чтобы не попасть в плен, застрелился 45. Масленников, раненный в ногу, сам дошел с палочкой до самолета и улетел.
В «Справке о положении 39 армии и 11 кав. корпуса» за 20 июля в делах 22 А говорится, что 19 июля окруженные войска под командованием генерала Богданова были сосредоточены в районе колхоза «Красный лес» (отм. 264.1). В течение дня все разрозненные части армии сведены в полк, который вошел в состав 256 сд. Всего насчитывалось до 5000 человек. Части 11 кк были в составе до 4000 человек и до 2000 лошадей. Люди вооружены винтовками, автоматами, есть небольшое количество ручных пулеметов, два станковых. Недостает патронов. Большие трудности в продуктах питания.
В этот же день части группы достигли отметки 278.3, то есть перешли через дорогу Кострицы - Белый (см. схему № 6), хотя в течение дня на тракте не было слышно шума боя, за исключением нескольких очередей, винтовочных и 3-5 пушечных выстрелов. Генерал Богданов решил идти на прорыв внезапно, под покровом темноты, увязав свои действия с частями 22 и 41 А.
В «Справке» также говорится, что, со слов одного из вышедших комиссаров, которые надо взять под сомнение, группа под командованием Березина в количестве до 4000 человек 18 июля пыталась прорваться в направлении хутора Мята, но была отбита противником огнем пулеметов и автоматов из хутора Ивановки. Группа частично рассеялась и осталась в лесах севернее и восточнее Малиновки. Также отмечалось все еще большое количество бойцов в лесах северо-западнее Шиздерево, в районе Тупик и других местах.
Уже в середине месяца командиру 185 сд было дано приказание в связи с тем, что «войска Масленникова с рассветом 15.7.42 выходят по маршруту Безглядово, Крапивна», подготовить удар навстречу и организовать разведку. Поэтому с 15 июля части 185 сд 22 А активизируют свои действия навстречу прорывающимся в местах возможного выхода. 18 июля для связи с Богдановым дивизией направляется разведгруппа. 20 июля проводится разведка боем на участке Ивановка - Крапивна для обеспечения выхода. То же осуществляется и на участках 41 А. В этот день, 20 июля, ВВС фронта произвели 202 самолетовылета на бомбометание, разведку и прикрытие.
21 июля войска фронта (4-я ударная армия) начинают наступление на Демидовском направлении, а с 19.00 22А и 41 А- действия по обеспечению выхода окруженных частей, который начинается в 22.00 на участке хутор Мята, Ивановка.
В докладе командования 22 А в штаб фронта на 22.30 говорится, что в глубине противника в 1,5-2-х км идет сильный бой. «Предположительно выходящие части ведут бой с противником». Главные усилия артиллерии 185 сд переносятся туда. Дивизия усиливает действия навстречу прорывающимся. Уже на 23.00 на участке 185 сд из окружения вышло до 3500 человек. Противник ведет сильный огонь из Клевцово, Перелесье, Пустошка, хутор Мята, Замошье. Артиллерия дивизии ведет огонь по огневым точкам противника в этих местах. На 2.00 22.7 - указанные пункты горят. На 4.00 22 июля сообщается, что на участке дивизии вышло свыше 10000 человек. «Выход групп продолжается. О Березине данных нет».
В документах 22 А есть донесение за 22 июля П.Е.Смокачева. В нем говорится: «Богданов у нас на медпункте, тяжело контужен, по заключению врачей опасности нет. Медпомощь оказана...
Генерал Иванов, 18 кд, ранен в ногу на нашей стороне.
Командир 82 кд в порядке, ведет хозяйство, народ выходит организованно. В силу переутомления и недоедания люди растянулись. Основная масса вышедших в пункте сосредоточения, по трассе большое движение. Основная масса вооружена винтовками, автоматами.
Прорыв совершился исключительно организованно. Ворота были открыты. Богданов начал формирование войск и славно закончил выход его, при поддержке ближайшего своего помощника зам. нач. арт. армии» 46.
Известно, что генерал Богданов был вывезен на самолете в госпиталь, где умер. Похоронен 24 июля 1942 года на площади Ленина в городе Калинине.
С немецкой стороны этот прорыв выглядел следующим образом. 20 июля большая колонна все еще достаточно сильной советской группы из заболоченных лесов достигла дороги Оленино - Белый. Во время марша группа была постоянно на радиосвязи со штабом Калининского фронта и получила приказ прорываться через шоссе через Мяту на Ильинское. Для первого прорыва была создана ударная группа, которая должна была очистить путь впереди и с флангов. Затем должна была проследовать вся группа. Между этими группами была поставлена рота примерно из 150 офицеров.
В вечерних сумерках после восьми часов марша противника начался бой. Незадолго до этого со стороны Ильинское началась скоординированная атака русских полков на юго-восток. На стыке между двумя немецкими соединениями, которые понесли большие потери, была проделана «дыра», где прорвались многие сотни красноармейцев. Советы потеряли убитыми 460 человек, среди которых много офицеров, 172 пленных, среди них 5 офицеров. Герой операции прорыва, генерал-майор кавалерии, командир 18 кд был тяжело ранен и умер прямо на поле боя, несмотря на то, что немцами ему была оказана немедленная медицинская помощь. Он был похоронен немцами 22 июля с воинскими почестями. Масса советских солдат не смогла выбраться из леса и бежала назад в болотистые леса. После того, как командованием немецкой армии эти оставшиеся разрозненные советские группы были определены как «отыгравшие свое», 22 июля было принято решение о строительстве «линии безопасности» против большой лесной зоны южнее линии Малое Ярцево - Оссиновское, где, по рассказам перебежчиков, все еще было около 8000 красноармейцев. Многочисленные большие и маленькие группы все еще пытались прорваться на запад, прятались. Их брали в плен, причем сразу после прорыва до 100 человек ежедневно. По утверждениям некоторых немецких источников, «последние отбившиеся держались до октября». Ф. Гальдер отмечает в своем дневнике за 19 июля, что операция «Зейдлиц» превратилась в прочесывание лесного массива севернее шоссе Смоленск - Вязьма и развивается успешно 47.
Эти группы пытались прорываться даже на восток и на север. Так, в материалах немецкой 161-й пехотной дивизии, стоящей на зубцовском направлении, есть сведения, что в период с 15 по 29 июля на их участке фронта из «ржевского котла» пытались вырваться бойцы русской 252 сд. А по воспоминаниям ветеранов 262 сд, одна из групп в составе 17 человек после боев у села Егорье пошла через Большую Малявну на север и северо-восток. Дошли до Чертолино Ржевского района, надеялись здесь прорваться. Фашисты пошли на хитрость. На просеку послали полицаев, переодетых в красноармейскую форму. Под видом окруженцев пускали их в лес. Кто-то из окруженных был убит, кто-то попал в плен 48.
В записях штаба Калининского фронта, сделанных 22 июля, цифра вышедших из окружения называется в 7000 человек, но цифры уточнялись. Воробьев и Усов пишут, что по докладу заместителя начальника политотдела 39 А дивизионного комиссара Шабалина политуправлению Калининского фронта, сделанному чуть позднее, с группой Богданова вышло 4992 бойца и командира 39 А и 2370 воинов 11 кк, то есть 7362 человека. Из них 1240 - это высший, старший и средний командный состав. Ранее прорвались через кольцо 4734 человека, в том числе 733 - начальствующий состав, не считая группы полковника Маслова. Ее численность Воробьеву и Усову установить не удалось. Также они пишут о том, что партизаны, действующие между Духовщиной и Белым вывели из окружения к войскам 41 А свыше 6000 бойцов и командиров 39 А и 11 кк 49.
Выход продолжался. Еще 28 июля в записях 22 А речь шла о выделении командиров для обеспечения вывода людей из района восточнее Ивановки. В Журнале боевых действий КФ после 23 июля записей о 39 А и 11 кк нет.
Потери подсчитывались уже в ходе операции. Так, только с 1 по 10 июля в 41-й армии без вести пропало 3724 человек, убито было 3998 человек. Общие потери составили в 17-й гвардейской сд - 3822 человек, 135 сд - 4088 человек. В 22-й армии за это же время общие потери составили 6855 человек, из них пропали без вести 4547 человек 50.
В конце июля были подведены общие итоги потерь личного состава войск КФ за месяц.

  Убито Ранено Пропало без вести По др. причинам Забол.,
эвакуация в госпит. 		Всего
22А 1433 3279 3905 27 699 9343
39 А 582 269 22749 33 14 23647
41А 2000 4156 6347 868 531 13902
11 кк 371 316 14071 42 30 14830

Только общее число пропавших без вести в 39-й, 22-й, 41-й армиях и в 11 кк составило более 47 тысяч человек. Трудно сказать, кто из этих людей погиб, попал в плен или остался сражаться в партизанских отрядах, но очень уж эта цифра близка к итоговым немецким данным о пленных русских воинах. Потери конского состава только в 11 -м кк составили 9472 лошади, а в 4-х названных воинских соединениях - 15472 лошади 51.
По немецким данным, в итоге всей операции ими было взято в плен до 50000 человек, уничтожено или захвачено 230 танков, 58 самолетов, 760 орудий всех видов, а также тысячи стрелкового оружия 52.
Удивляет то, что, несмотря на доступность этих цифр даже рядовому исследователю, официальная историография и сегодня пытается занизить цифры потерь. Так, в «Военно-историческом журнале» № 2 за 1999 год общие потери в этой операции определены в 20360 человек, из них безвозвратные - в 7432 человека, санитарные - в 12928 человек. Число пропавших без вести вообще не указывается 53. Чуть ли не на уровне сообщения Совинформбюро от 14 июля 1942 года!
Потери частей и соединений, участвовавших в операции, были настолько большими, что уже 13 июля 1942 года 17-ю гвардейскую сд вывели, например, во второй эшелон для пополнения людьми, техникой и вооружением, в начале августа 11 кк был расформирован, а 39 А была сформирована вновь на базе 58 А. Часть дивизий также были переформированы. Так, например, сохранившие боевые знамена остатки 373 сд были отведены на переформирование в район Вышнего Волочка, 381 сд - в Вологду, 256 - в Череповец, 252 - в Верещагино 54.


Итак, выходом из окружения в ночь на 22 июля 1942 года основных сил окруженной южной группы частей 39 А и 11 кк завершилась, в основном, оборонительная операция войск Калининского фронта, хотя, как указывалось выше, отдельные небольшие группы продолжали прорываться через линию фронта на запад, север и даже восток, а части 22 А и 41 А им в этом помогали.
Результаты этой операции для Красной Армии были очень неудачны и даже трагичны. С ликвидацией Холм-Жирковского выступа советские войска теряли важный плацдарм, который в дальнейшем командование рассчитывало использовать для решения стратегических задач. По мнению Конева, этот плацдарм «очень пригодился бы нам... для развертывания наступательных действий... Мы в принципе могли в любое время стянуть силы на свои выдвинутые вперед плацдармы и нанести удар, который выходил бы глубоко в тыл всей группировке противника» 55. Но этого сделано не было.
Более того, потеряв плацдарм, командование Красной Армии не только не получило войска в резерв, как планировалось раньше (см. выше), но было вынуждено, наоборот, искать резервы для восстановления целого ряда воинских частей и соединений. Но самое страшное - потеря десятков тысяч людей! Все они пережили трагедию окружения, большинство - борьбу и смерть в неизвестности, плен. О судьбе одних известно: кроме уже названных, погибли командиры 17-й гвардейской подполковник В.И.Хмылев, 373 сд полковник С.П.Горбунов и многие другие командиры и красноармейцы. О судьбе тысяч других родные ничего не знают до сих пор. Это относится даже к генералам. Лишь предположительно, например, установлено место захоронения генерал-майора А.Д. Березина, заместителя командующего 22 А, человека, заслуги которого перед армией и страной не отмечены достойным образом. У вышедших из окружения воинов 17-й гвардейской сд о нем сложились легенды. Они считают, что генерал несколько раз переходил кольцо окружения и выводил людей. По воспоминаниям, он был в одном из полков дивизии, которой совсем недавно командовал, 2 июля, уехал оттуда под вечер в направлении Шиздерево. По архивным материалам, 4 июля он сообщал о состоянии 355 сд, 6 июля от него поступает сообщение по радио о состоянии 256 сд, 18 июля он с группой до 4000 человек пытается прорваться в районе хутора Мята. Правда, последний факт в документах 22 А предлагается взять под сомнение. Больше никаких сообщений о нем нет. Уже после войны ветераны 17-й гвардейской сд пытались узнать о его судьбе, разыскать его следы. Они неоднократно ездили в Бельский район Калининской области, ходили по бывшим военным дорогам, расспрашивали местных жителей. Наконец, узнали, что в 1950-е годы во время перезахоронения солдат и офицеров в братскую могилу в Демяхах южнее Белого, в лесу был найден небольшой полуобвалившийся холмик с плетеной из прутьев пятиконечной звездой на столбике. Когда могилу раскопали, там оказались останки человека в генеральском мундире. Его похоронили отдельно, рядом с братской могилой. Сейчас считается, что похоронен там именно генерал Березин 56. Но уж очень далеко эта могила находится от хутора Мяты, где, якобы, в последний раз видели генерала. В сторону Демях прорывались, как уже говорилось выше, группы под командованием и командира 381 сд, и майора Горобца, возможно, и другие группы. Фамилия генерала Березина там не упоминается.
Не очень ясная ситуация и с последними минутами генерал-майора П.С. Иванова, командира 18 кд, которого немцы считали героем операции прорыва. П.Е. Смокачев сообщает, что генерал Иванов «ранен в ногу на нашей стороне» (см. выше). Немцы пишут, что раненому Иванову они оказали помощь, но он умер на поле боя, и они его похоронили. В публикации «Погибли за Родину» «Военно-исторического журнала» в 1993 году о генерале Иванове сказано следующее: «находясь в окружении и будучи тяжело раненным, покончил жизнь самоубийством в июле 1942 года». О месте его захоронения ничего не сообщается. Уже при завершении работы над данной статьей было выяснено, что при путешествии в 1990-е годы по местам боев Г. Букзайн сказал поисковикам из ржевского отряда «Памяти 29-й армии», что генерал Иванов похоронен в районе кладбища у деревни Карское (недалеко от Мяты и Ивановки). Журнал сообщает также и о генерал-майоре П.П. Мирошниченко, начальнике штаба 39-й армии: «Погиб в бою в июле 1942 года. Похоронен в Твери» 57.
Вероятно, после операции ее ход и итоги анализировались, и даже, возможно, были определены виновники происшедшего. Возможно, когда-нибудь мы узнаем понесли ли они какое-то наказание.
На наш взгляд, вину за трагедию 39 А и 11 кк следует, прежде всего, возложить на командование Калининского фронта, на Ставку, а также, в определенной степени и на тех, кто разрабатывал зимнюю Ржевско - Вяземскую операцию 1942 года. Ведь именно в результате этой операции в тылу немецких войск оказались части 33 А Западного фронта (уничтожены в апреле), войска группы генерала Белова (часть вышла к своим в июне, часть осталась в партизанских отрядах), войска 39 А и 11 кк Калининского фронта. Стоит вспомнить и об окружении в рамках этой же операции и частей 29 А Калининского фронта. В направлении войск в глубокий тыл противника без достаточных сил и средств, без необходимой поддержки, при знании, что поставленные задачи заведомо превышают возможности войск, даже дилетант может увидеть авантюрность замысла операции по взятию Вязьмы и окружению основных сил группы армий «Центр» в январе 1942 года. Если в начале войска действительно почти достигли Вязьмы, то уже с конца января операция практически превращается в действия за выживаемость окруженных или полуокруженных войск.
В 11-м издании воспоминаний Г.К. Жукова приводится интересный для нас разговор: «В начале июля мне позвонил И.В. Сталин и спросил, известно ли мне, что немецкие войска прорвали оборону Калининского фронта и отрезали войска 39-й армии. Я ответил, что обстановка мне известна из данных Генерального штаба. «Надо принять меры, чтобы 39-я армия не оказалась в тяжелом положении», - сказал И.В. Сталин. Я ответил, что Калининский фронт мне не подчинен. Он находится в прямом подчинении Ставки. И.В. Сталин на это ничего не ответил, видимо, забыв, что главное командование Западного направления было упразднено его же директивой. Он продолжал: «Созвонитесь с Коневым, я дам ему указание» 58. Спокойный разговор, в соответствии с субординацией: что происходит у других - не мое дело.
Можно спорить о том, нужно ли было оставить Холм-Жирковский выступ, как это предлагалось отдельными работниками Генерального штаба. Но то, что, зная о готовящемся наступлении на территорию выступа немецких войск, необходимо было принять срочные и активные меры, несомненно. Это могло быть и значительное усиление наших войск на направлениях главных ударов, которые командованию фронта были, в принципе, известны, это мог быть и вывод войск с территории выступа. Ведь если подумать, то территория выступа, покрытая почти сплошными болотами, густыми заболоченными лесами с редкими дорогами была мало пригодна для действий боевой техники.
В 1990-е годы в серии сборников документов «Русский архив» по истории Великой Отечественной войны были опубликованы многие директивы Ставки, в том числе и от 3 июля 1942 года, где Ставка приказывает: «1. В целях упрочения на коммуникациях 3,4 ударных, 41 и 39-й армий в ближайшее время вывести в резерв фронта не менее пяти стрелковых дивизий и двух танковых бригад, сосредоточив их в районе Осташков, Селижарово, Суходол, Кувшиново. 2. Представить в Ставку план операции по уничтожению оленинской группировки противника, для чего разрешается использовать намеченные в резерв фронта дивизии» 59. Возможно, именно по этой директиве и хотят в начале июля забрать дивизии у Соколова и Масленникова, которые те не хотели отдавать. Интересно, что данная директива появляется в то время, когда войска группы армий «Центр» чистят свои тылы: проводят операции «Ганновер» против войск группы генерала Белова юго-западнее Вязьмы и готовятся к операции «Зейдлиц».
Возможно, какие-то меры, чтобы предотвратить трагедию у Белого, Ставкой и командованием Калининского фронта принимались, но результаты операции свидетельствуют, что они оказались очень неэффективными. Вероятно, именно из-за ошибок высшего командования, которые привели к таким трагическим последствиям, эта операция и была «забыта» военными историками на долгие десятилетия, а вместе с нею забыты были и те, кто остался лежать в бельских болотах, или умер в плену на чужбине.
Главным итогом операции «Зейдлиц» для вермахта была ликвидация «второго фронта» внутри немецкого ржевско-вяземского плацдарма. Территория между Сычевкой и Белым была очищена от крупной группировки регулярных советских войск. Уже 6 июля вновь был оккупирован Холм-Жирковский, 7 июля -Андреевский районы Смоленской области 60. Хотя на территории бывшего Холм-Жирковского выступа и оставались партизанские отряды и небольшие группы окруженных, серьезной опасности для 9-й армии они уже не представляли.
Но мужество, стойкость, верность долгу и своей стране офицеров и солдат 39, 22 и 41 армий, 11 кк не были напрасными. И здесь все-таки стоит привести слова из уже упоминавшегося сообщения Совинформбюро от 14 июля 1942 года: «...Немцы ежедневно теряют на советско-германском фронте тысячи и тысячи людей. А это, независимо от временных успехов немецких войск, постепенно подтачивает гитлеровскую военную машину и подготавливает почву для поражения Германии в этой войне» 61. Действительно, хотя нет конкретных цифр о потерях немецких войск в этой операции, а наши данные достаточно сомнительны, немецкие источники пишут, что части, принимавшие участие в операции «Зейдлиц», были обескровлены и требовали пополнения 62.
Если советская историческая наука называла операцию «Зейдлиц» частной, то в сообщении вермахта от 13 июля говорилось о «широком наступлении немецких частей», генерал Гроссманн считает ее сражением, а Ф. Гальдер следил за ее ходом почти все время ее проведения 63. Пристальное внимание начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии, а также большое число немецких войск, задействованных в операции (см. выше) свидетельствуют о значимости операции для вермахта. С учетом использования больших сил группы армий «Центр» в мае-июне против группы генерала Белова, речь может идти о планах использования сил группы армий в летней кампании 1942 года. В свое время советский историк Д.М. Проэктор высказал точку зрения о том, почему группа армий «Центр» не была активно задействована в операции «Блау»: «...Войска немецкой группы армий «Центр» не смогли бы участвовать в новом генеральном наступлении ... потому, что их сковывали всю весну и лето героические советские партизаны (в том числе и окруженные части регулярной армии -С.Г.), выключив часть сил этой армии из действий на фронте.... Это обстоятельство надолго выключило войска группы «Центр» из общего баланса фашистской стратегии». Да и И.С. Конев в воспоминаниях, оправдывая отказ от ликвидации Холм-Жирковского и других выступов, писал: «Мы убедились, насколько были важны выдвинутые вперед плацдармы и на Северо-Западном фронте, и в особенности на Калининском и Западном. Немцы не предпринимали здесь никаких активных действий в течение всего сорок второго года и, в частности, не делали этого потому, что над ними все время продолжала нависать угроза.... В сложной обстановке лета и осени сорок второго года, когда шли бои под Сталинградом, конфигурация наших фронтов приковывала к себе большие силы противника» 64.
Войска группы армий «Центр» не были использованы командованием вермахта для летнего наступления, что и можно считать главным итогом оборонительной операции войск Калининского фронта в июле 1942 года.
Более того, освободившись после операции, части 9-й немецкой армии вынуждены были остаться на ржевско-вяземском плацдарме. Гроссманн пишет: «Теперь, после ликвидации двойного фронта, появилась возможность накопить силы и, наконец, снова создать постоянную линию обороны» 65. Уже 30 июля эта линия обороны понадобилась немецким войскам, так как началась 1-я Ржевско-Вяземская наступательная операция войск Калининского и Западного фронтов.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. История второй мировой войны 1939-1945, т. 5, М., 1975, с. 243.
2. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945, т. 2, М., 1963, с. 399;
Великая Отечественная война 1941-1945. Энциклопедия. М., 1985, с. 725;
Великая Отечественная война 1941-1945. Военно-исторические очерки. В четырех книгах. Кн. 2, М., 1998, с. 25;
Конев И.С. Воспоминания, «Знамя», 1987, № 12, с. 101;
Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. Изд. 11-е, М., 1992, с. 30;
Соколов С.В. Воспоминания. 1962, с. 6. Вяземский краеведческий музей, СМЗ/Вв с. 181;
Бойко В.П. С думой о Родине. М., 1983;
Советская кавалерия. Военно-исторический очерк. Сошников А.Я.,
Дмитриев П.Н., Арутюнов А.С. и др. М., 1984, с. 203-204;
Типпельскирх К. История Второй мировой войны. М., 1956, с. 241;
Людские потери Советских Вооруженных Сил в 1941-1945 гг. Новые аспекты. «Военно-исторический журнал», 1999, № 2, с. 5.
3. Воробьев М., Усов В. За каждый клочок земли. Часть 2. М. 1990;
Сенкевич И. Красноярская гвардейская. Красноярск, 1973;
Бураков А.С. Отдельные записки комиссара. Машинописная рукопись. Красноярск. Архив отдела истории советского общества Тверского государственного объединенного музея;
Жуков Н.И. Полеты на «тринадцатом», в кн. Время и судьбы: военно-мемуарный сборник.
Выпуск первый. М., 1991;
Ржевскими дорогами войны. Книга первая. Составители Кондратьев О., Мыльников Л. Ржев, 1992;
Это было на Ржевско-Вяземском плацдарме. Книга первая. Отв. редактор л. Мыльников. Ржев, 1998;
Это было на Ржевско-Вяземском плацдарме. Книга вторая. Отв. редактор Л. Мыльников. Ржев, 2000;
4. Гроссманн X. Ржев - краеугольный камень Восточного фронта. Ржев, 1996;
Der Ostfeldzug. Der 86. rhein.-westf. Inf.-Division. 28.VI.1941-4.XI.1943. Машинопись, 1962;
Boucsein H. Halten oder sterben/ Die hessisch-thuringische 129. Infanterie-Division im Russlandfeldzug und Ostpreussen 1941-1945. Potsdam, 1999 и другие.
5. Увеличенный фрагмент карты «Контрнаступление и общее наступление советских войск под Москвой. Декабрь 1941 - апрель 1942» из кн. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945. В шести томах, т. 2, М., 1963.
6. Конев И.С. УК. соч., с. 101.
7. Воробьев М., Усов В. УК. соч., с. 84. 8 Там же, с. 81-82, 83.
9. Общевойсковые армии за 1942 г. Часть 3. ВИУ Ген. штаб ВС ССР, 6 отд., с. 95;
Сведения на кавалерийские корпуса с 1 по 19. Архив МО СССР, 1954, с. 102. Библиотека ЦАМО;
Великая Отечественная война 1941-1945 гг. Серия сборников документов «Русский архив» т. 5(2). М., 1996, с. 204. Схема составлена по картам обстановки 22, 39, 41-й армий на 2 и 6 июля 1942 г. ЦАМО, ф. 213, оп. 2002, дд. 411, 415.
10. Гроссманн X. УК. соч., с. 48, 49;
Типпельскирх К. История Второй мировой войны, т. 1, Спб, 1994, с. 241.
11. Boucsein H. Op.cit., s. 220;
Гроссманн X. УК. соч., с. 51-62;
ЦАМО, ф. 376, оп. 10803, д. 95, л. 19; ф. 213, оп. 2002, д. 402, л. 9; Схема из книги X. Гроссманна. Конкретно номера немецких частей, принимавших участие в операции, можно найти на этой схеме.
12. Карта "Обстановка 22, 41 и 39 армий на 2.7.42. ЦАМО, ф. 213, оп. 2002, д. 411.
13. ЦАМО, ф. 213, оп. 2002, д. 327, лл. 71-75, 77, 81, 84, 85, 87, 90, 91, 95-96.
14. Общий ход операции будет рассматриваться по материалам 22, 41 А за июль 1942 года и по Журналу боевых действий Калининского фронта за июль 1942 года: ЦАМО, ф. 376, оп. 10803, д. 93, лл. 4-23, 82-100, 129, 134-141, 146; д. 87, лл. 1, 98-120; ф. 396, оп. 9208, д. 31, лл. 2-7, д. 35, лл. 210, 212; ф. 213, оп. 2002, д. 402, лл. 2-37. Ссылки на эти источники в дальнейшем даваться не будут. При использовании других дел они будут указываться отдельно.
15. Boucsein H. Op.cit., s.222.
16. Гроссманн X. УК. соч., с. 54.
17. М.В. Захаров, генерал-майор, начальник штаба Калининского фронта; А.Д. Березин, генерал-майор, зам. командующего 22 А;
ЦАМО, ф. 213, оп. 2002. д. 327, лл. 105-106, 110, лл. 108-111.
18. Boucsein H. Op.cit., s. 224,
Гроссманн X. УК. соч., с. 57.
19. Boucsein H. Op.cit., s. 224.
20. Воробьев М., Усов В. УК. соч., с. 86. Автор данной статьи не имела возможности проверить, было ли это решением командования армии, или командования фронта.
21. Boucsein H. Op.cit., s. 222.
22. Воробьев М., Усов В. УК. соч., с. 87.
23. Там же; авторы ссылаются на ЦАМО, ф. 394, оп. 9087, д. 13, лл. 1-3; Схема из книги г. Букзайна. (Boucsein H.)
24. Воробьев М., Усов. В. УК. соч., с. 86, 88;
ЦАМО, ф. 213, оп. 2002, д. 415;
Boucsein H. Op.cit., s. 224.
25. Гальдер Ф. Военный дневник, т. 3, кн. 2, М, 1969, с. 288.
26. Сенкевич И. УК. соч., с. 97, 98,99.
27. А.С. Бураков. УК. соч., с. 161-163, 165-166.
28. Это было на Ржевско-Вяземском плацдарме. Книга первая. Отв. редактор Л. Мыльников, Ржев, 1998, с. 64-67, 69, 71, 72.
29. Boucsein H. Op.cit., s. 227-230; Схема из его книги.
30. Воробьев М., Усов В. УК. соч., с. 89.
31. ЦАМО, ф. 213, оп. 2002, д. 419.
32. Гроссманн X. УК. соч., с. 61
33. Der Ostfeldzug..., s. 12.
34. Гроссманн X. УК. соч., с. 61-62.
35. «Правда», 14 июля 1942 года.
36. «Известия», 19 июля 1942 года.
37. Воробьев М., Усов В., УК. соч., с. 90.
38. Гроссманн X. УК. соч., с. 61.
39. Воробьев М., Усов В. УК. соч., с. 90.
40. Это было на Ржевско-Вяземском плацдарме. Книга вторая, с. 117.
41. Boucsein H. Op.cit., s. 231.
42. Там же, с 231, 232.
43. Воробьев М., Усов В. УК. соч., с. 91.
44. Boucsein H. Op.cit., s. 232;
Жуков Н.И. УК. соч., с. 298-299.
45. Капусто Ю. Последними дорогами генерала Ефимова. М., 1992, с. 3-4;
«Военно-исторический архив», № 3.
46. П.Е. Смокачев - член Военного совета Калининского фронта с 28 декабря 1941 года.
47. Boucsein H. Op.cit., s. 232;
Гальдер Ф. УК. соч., с. 300.
48. Der Ostfeldzug..., s. 11;
Das Kampfgeschehen der 161 (ostpr.). Infanterie-Division von der Aufstellung 1839 bis zum Ende. G. Kippar. Westerstede, 1990 (?), s. 417;
Ладыгин И., Смирнов Н. На ржевском рубеже. Ржев, 1992, с. 176.
49. Воробьев М., Усов В. УК. соч., с. 91.
50. ЦАМО, ф. 396, оп. 9208, д. 31, л. 11; ф. 376, оп. 10803, д. 100, л. 269.
51. ЦАМО, ф. 213, оп. 2002, д. 402, л. 48, 49.
52. Grossmann H. Geschichte der rheinish-westfaelischen 6.Infanterie-Division 1939-1945. Bad Nauheim. 1958, s. 114.
53. ВИЖ, 1999, № 2, с.5.
54. Сенкевич И. УК. соч., с. 114;
ЦАМО, ф. 3478, оп. 1; ф. 394, оп. 9072, д.1, л.1;
Козлов В.И., Назаретский В.Е , Замолуев В.В, Миргородская, трижды орденоносная. Миргород, 1990, с. 6;
«Русский архив» т.5 (2). М., 1996, с. 326.
55. Конев И.С. УК. соч., с. 101.
56. Сенкевич и. УК. соч., с. 113-114;
ВИЖ, 1991, № 11, с. 27.
57. ВИЖ, 1993, № 2, с. 3; № 8, с. 17;
58. Жуков Г.К. УК. соч., изд. 11-е. М., 1992, с. 300.
59. «Русский архив», т. 5 (2), с. 232.
60. По дорогам боевой славы. Редактор Г.Т. Рябов. Смоленск, 1967, с. 120, 150.
61. «Правда» 14 июля 1942 года.
62. Boucsein H. Op.cit., s. 233;
Гроссманн X. УК. соч., с. 60.
63. История Второй мировой войны..., с. 243;
Гроссманн X. УК. соч., с. 62, 48; Гальдер Ф. УК. соч., с. 280-300.
64. Проэктор Д.М. Агрессия и катастрофа. М., 1968, с. 350;
Конев И.С. УК. соч., с. 101.
65. Гроссманн X. УК. соч., с. 62.

Назад

Вебмастер   Mole Man   mailto:rshew-42@narod.ru

Copyright ©2005, С.Герасимова
Все права защищены.
Copyright ©2005, Mole Man, All Rights Reserved Worldwide
http://rshew-42.narod.ru


Используются технологии uCoz